Фонари в переулке были прикреплены к нечётной стороне, на уровне второго этажа. И что удивительно, горели только ближайшие к проспекту, остальные же были разбиты. Мы шли, и наши шаги гулким эхом разносились по переулку.

«Там кто-то есть!» — раздался у меня в голове голос Антона.

Я поднял правую ладонь, останавливая этим жестом ребят.

— Там кто-то есть, — сказал я, — идём осторожно.

«Сколько их и кто они?» — спросил я Антона.

«Ну, как минимум трое. Может, больше, остальные пока не выдали себя», — сказал в голове Антон.

«Значит, три на три, можно и врукопашную», — улыбнулся своим мыслям я.

— Здравствуйте, молодые люди! — едва не выкрикнул я, сделав ещё пару шагов.

Послышались шорохи, неуверенные шаги.

— Кто такой? — спросил один из прятавшихся во тьме.

— Охрана этого переулка, — громко сказал я. — Представьтесь!

— Макарка, что за ерунда творится? Ты меня уверял, что никакой охраны тут нет, — раздался хриплый голос.

— Киря, зуб даю, не должно тут никого быть, лично с утра всё караулил, — послышался более тонкий и молодой голос.

— Ребята, а вы чьи будете? — спросил меня хриплый голос.

— Минский я, так что гуляйте, ребята.

«Егор, что ты творишь?» — спросил меня Антон.

«А что я должен был сделать?» — удивился я.

«Хоть бы накостылял им».

«За что? За то что фонари перебили?»

«Для начала хотя бы за это. А потом можно и за то, что сюда они явно не просто так пришли, а грабить».

«Рано ещё грабить, думаю, они только на разведку пришли, а фонари побили, чтобы понять, есть здесь охрана или нет», — ответил я внутреннему попутчику.

— Впервые слышу о каком-то Минском, — сказал хриплый голос.

— Ну, значит, запоминай, а пока проваливайте, ребята, — сказал я.

Послышался какой-то шорох, и вскоре группа из пяти парней покинула тёмный угол, выйдя на свет фонарей. Я посмотрел им вслед, стараясь по их очертаниям в полутьме выяснить что-то полезное. Четверо парней были обычные, только разного роста. А вот пятый был как колобок, на его поясе угадывалась рапира.

— Мы бы им с лёгкостью накостыляли, — сказал Иван.

— Возможно, а толку-то? — спросил я.

— Ну как, теперь они знают, что нас трое. Подготовятся и придут сюда. А фамилию свою зачем им сказал?

— Пускай приходят, больше трофеев принесут, а то как-то даже странно пятерых втроём уделать, — я усмехнулся. — Что касается фамилии, пускай теперь голову ломают, что это за Минский такой, и что он здесь забыл.

Мы подошли к дому номер тринадцать. Похоже, как раз в этом месте ошивались те горе-бандиты. На земле возле двери в магазин валялось с десяток окурков, и ещё один был с красным огоньком, а наверх поднималась струйка дыма. Ну почему им так нравится курить? Это же дурная привычка, по которой любой, даже самый слабый криминалист, сможет определить, кому принадлежит сигарета. Хотя в этом мире для таких целей есть маги жизни, способные легко распознать ложь.

Я подошёл к двери, взял кольцо и постучал.

— Пошли вон! — раздался за дверью встревоженный возглас владельца.

— То есть охрана тебе не нужна? — спросил я.

— Какая охрана? — на этот раз голос уже был удивлённый.

— Мы с тобой встретились сегодня днём около проходной, где ты пытался пробраться в управление пограничной стражи, чтобы повидаться с братом.

— А куда ушли эти…которые тут ошивались последние часа два-три?

На уровне глаз в двери открылась смотровая щель.

— Правее в конце дома дверь, подходите к ней, — раздался голос за дверью.

Здание было сложено из камня, большие окна витрин закрыты деревянными ставнями. Я провёл рукой по доскам. В их гладкой поверхности местами чувствовались углубления. Такой характерный рисунок был только у одного дерева, оно произрастало в колониях и называлось железным. Использовали его в большом мире только из-за того, что его древесина была прочная и к тому же практически не горела. Однако вес её приводил многих в ужас. Стоимость одной такой ставни была сопоставима с ценой за хороший револьвер.

А тут все восемь окон первого этажа были закрыты такими ставнями. Хозяин дома явно не бедствовал.

На окнах второго и третьего этажа были установлены решётки. Здание было узкое, не больше шести метров в ширину. Оно вплотную прилегало к скале. Строения, словно мидии, облепили скалу со всех сторон. Дома же с противоположной стороны переулка были выше — от четырёх до пяти этажей и значительно шире.

Мы подошли к краю здания. Там была небольшая лестница вниз, из восьми ступенек. Неприметная дверь через минуту открылась, перед этим оповестив округу лязганьем многочисленных засовов.

— Входите, господа, — владелец лавки поманил нас рукой.

Мы вошли и оказались в небольшом помещении, заставленном деревянными ящиками. Хозяин сразу прикрыл дверь и запер её на несколько засовов.

— Давайте знакомиться — сказал мужчина, так и не представившийся нам до этого.

Я кивнул.

— Скрабель Евгений Викторович, владелец некогда процветающего торгового дома, — он слегка кивнул.

— Минский Антон Всеволодович, — я тоже кивнул.

Мужчина вновь покосился на мои сабли.

— Мастер клинка?

Я неоднозначно повёл головой.

— Клинки, насколько я понимаю, родовые, но после изгнания всё равно достались, вам? — поинтересовался владелец торгового дома.

Я повторил неоднозначный кивок головой, а потом показал по очереди на своих друзей.

— Давыдов Иван Андреевич, наш стрелок, — решил я более детально представить попутчиков.

— Давыдов? Из рода банкиров Давыдовых? — переспросил мужчина.

Ванька кивнул, а мужчина поморщился. Видно, какое-то не очень хорошее воспоминание связывало его с Ванькиной семьёй.

— Знаком я был с вашим батенькой, знаком.

— По бизнесу? — переспросил Иван.

— Лет двадцать назад он меня здорово подвёл, ну да ладно, — он прикрыл глаза ненадолго. — Как там говорится: кто старое помянет, тому глаз вон, — а потом еле слышно добавил, — а кто забудет, тому оба.

Я попытался переключить внимание Скрабеля на кого-то другого.

— Рубило Семён Иванович, наш дровосек, — улыбнулся я, представляя приятеля.

Мужчина хотел увидеть топор, но Семён предусмотрительно встал так, чтобы его не было видно.

— Я очень надеюсь, что мне ваша помощь не понадобится. Но всё же лучше подстраховаться, — сказал Евгений Викторович.

— А как же та шайка, которую мы встретили у входа? — решил напомнить я.

— Эти бездельники уже второй день тут ошиваются, но, вроде, кроме разбитых фонарей от них убытков нету, — добавил мужчина, приглашая нас за собой.

Из небольшого помещения, которое явно служило только для складирования, мы переместились в коридор, проходивший вдоль всего здания. По обеим его сторонам было по семь дверей, а в начале и в конце — лестницы, ведущие на второй этаж.

Мы прошли до средней двери. Когда владелец торгового дома открыл её, мы увидели огромную комнату, метров двенадцать по самой узкой стене. Высота же потолков была метров шесть. Здесь было разложено всевозможное холодное оружие, от простых с виду охотничьих ножей до специфических трезубцев на длинных ручках. А ведь всё это оружие было пригодно только для одного — убийства тварей.

— Здесь так, всякие мелочи для уничтожения слабых монстров, — прокомментировал владелец этого добра.

Следующее помещение было чуть в стороне. Наш провожающий лишь открыл дверь, не входя внутрь, но так, чтобы мы увидели содержимое. Перед нами открылась комната, заставленная стеллажами, на полках которых лежали сотни пистолей.

В моём мире не додумались до такого специфического оружия. Наверное, потому что там не требовалось убивать монстров размером со слона и прыткостью котёнка.

В этом же мире, напротив, было необходимо оружие с увеличенной пробивной силой.

— Пистоли — это не простой огнестрел, которым пользуетесь вы, молодой человек, — владелец показал на револьверы Ивана. — Это специфическое оружие, предназначенное для убийства монстров с толстой шкурой или хитиновым панцирем. Когда-нибудь доводилось стрелять из такого?